На северной окраине британской столицы, в двухэтажном домике с опрятным английским садиком, живет человек, чье имя еще не так давно не сходило со страниц мировой печати. Жорес Медведев и его брат-близнец Рой были открытыми критиками коммунистического режима и относились к той категории наших соотечественников, которых называли диссидентами. Теперь Жорес Александрович - гражданин Великобритании, обыкновенный пенсионер. Наш разговор начался с неожиданной темы: о финансовой помощи диссидентам.

- Участники диссидентского движения были людьми небогатыми. Помогал ли вам Запад?

- Для начала хочу уточнить: в действительности как такового диссидентского движения в Советском Союзе не было. То есть были отдельные люди, выражавшие несогласие с политикой властей, но это не носило массового, организованного характера. Движение - это миф, созданный Западом. Запад же этим мифом и "управлял".

Напрямую деньги в СССР не шли. Посылали бесплатную литературу, помогали издаваться. За границей же были многочисленные центры, которые публиковали в печати соответствующие материалы, субсидировали издательскую деятельность на русском языке, содержали книжные магазины.

Но эти субсидии были привязаны к определенным политическим направлениям. Их получали далеко не все диссиденты. Активная поддержка Запада распространялась прежде всего на направление, возглавлявшееся академиком Андреем Сахаровым, которое активно участвовало в так называемой правозащитной деятельности и борьбе за увеличение эмиграции из СССР. Помощь также оказывалась группе писателей, произведения которых не издавались в Советском Союзе по политическим соображениям, - Александру Солженицыну, Андрею Синявскому, Владимиру Максимову и другим.

- А как было в вашем случае? Вам не помогали?

- У меня случай нетипичный. Я был ученый - биохимик и генетик. Приехал в Великобританию по приглашению здешнего Медицинского совета как научный работник. Первый год жил на грант, потом - на зарплату.

Но такие люди, как Павел Литвинов, Марк Поповский, писатели Виктор Некрасов, Георгий Владимов, переехав на Запад, сразу оказывались в тяжелом материальном положении. В отсутствие средств на существование им приходилось контактировать либо с издательствами (например, "Посевом"), либо идти на радио "Свобода", "Голос Америки", Би-би-си. А придя туда, они начинали работать на политическое направление этих СМИ.

Людям независимым, как, например, Виктор Некрасов, приходилось очень трудно в финансовом отношении. Некрасов жил и умер в бедности. Солженицын, переехав в Америку, тоже держался независимо, но у него были собственные средства к существованию.

К концу 70-х годов западные идеологи, обожающие все раскладывать по полочкам, разделили советских диссидентов на три группы: оппозицию славянофильскую (Солженицын); оппозицию марксистскую, куда почему-то записали Роя и меня; оппозицию демократическую во главе с Сахаровым. Первые две оппозиции Запад не устраивали, и поэтому поддержка сконцентрировалась на "сахаровском" направлении .

- Как сложилась жизнь в Великобритании?

- Здесь я сразу попал в научный институт мирового класса. Раньше я тоже работал в очень хорошем научном заведении - заведовал лабораторией молекулярной радиобиологии в Институте медицинской радиологии в Обнинске. Но по политическим причинам был оттуда уволен в 1969 году и последние годы в СССР провел в другом институте. Так что, с научной точки зрения, я оказался здесь в лучших условиях. К тому же я продолжал активно печататься. Издаваться на Западе начал задолго до отъезда. Первая книга была посвящена развенчанию биолога Лысенко. Позже я издал книгу о цензуре почтовых отправлений в СССР.

- Вашему брату Рою повезло, кажется, меньше?

- Это верно. Когда его работы стали публиковаться на Западе, его уволили с работы, исключили из партии. Постоянно шли обыски, конфискация литературы, архивов. От ареста его, как мне кажется, спасло то, что он был диссидент-одиночка. КГБ очень опасался групп, организаций. Такие люди, как Петр Григоренко, Якир, Буковский, академик Сахаров, которые пытались создавать правозащитные группы, страдали в первую очередь. А мы с Роем держались обособленно.

- Вы поначалу были в хороших отношениях с Сахаровым, а потом охладели друг к другу. В чем причина?

- В 1974 году меня пригласили в Вашингтон для участия в сенатских слушаниях по вопросу о предоставлении СССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле с США. Эта идея была выдвинута президентом Ричардом Никсоном и госсекретарем Генри Киссинджером, которые поддерживали политику разрядки в отношениях с Советским Союзом. Но сенатор Джексон предложил поправку к этому закону, которая содержала требование, чтобы Советский Союз ежегодно выпускал не менее 60 тысяч евреев. Моя точка зрения состояла в том, что если такая поправка будет принята, она достигнет обратного эффекта - советское руководство ужесточит свою позицию, и еврейская эмиграция только снизится. Но Сахаров поддержал поправку Джексона, у нас разошлись точки зрения. К тому же, рассуждал я, почему только еврейская, почему не эмиграция вообще?.. Между прочим, последующие события подтвердили мою правоту. В 1975 году еврейская эмиграция сократилась вполовину, а потом и вовсе сошла, по существу, на нет.

- Среди ваших лондонских друзей много русских?

- Нет. В основном всегда общался с британцами-коллегами по институту. В первые годы ко мне часто заходили гости из России, приезжавшие сюда в командировки. Но в середине 70-х кремлевские власти вновь встали на сугубо консервативный путь, и люди боялись встречаться.

Русскоязычная диаспора в Великобритании тогда была очень невелика. Большинство - старики и старушки из "первой волны" эмиграции, послереволюционной. Диссидентов почти не было. Зато было несколько групп советологов: в Лондоне, Бирмингеме, Глазго. Еще несколько человек группировались вокруг русской службы Би-би-си, но это были в основном не диссиденты, а эмигранты.

- Мысли о возвращении в СССР вас не посещали?

- А как же! Уезжая из Союза в 1973 году, я оставил там сына, дом. Эмиграция не входила в наши планы. Но власти рассудили иначе. Когда Москва увидела, что я не обращаюсь к британцам за политическим убежищем, меня просто лишили советского гражданства. Путь назад был закрыт.

- Тогда вы и решили купить дом?

- Когда я приехал, медицинский совет предоставил мне бесплатную квартиру, вернее, она оплачивалась из предоставленного мне гранта. А потом, как только получил постоянную работу, друзья разъяснили, что иметь собственное жилье выгоднее, чем снимать. И тогда мы купили маленький домик на севере Лондона, где и живем до сих пор.

- Чем занимаетесь теперь?

- С некоторых пор мы с женой - нормальные британские пенсионеры. Но продолжаем работать по специальности: занимаемся исследованием старения человеческого организма. Это очень интересная научная проблема, которая давно нас занимает. Параллельно пишу статьи и книги, много печатаюсь на Западе и в России. Сейчас вместе с братом работаю над книгой "Неизвестный Сталин".

- Ну и как, удалось вам найти эликсир от старения?

- К сожалению, порадовать вас нечем. Никаких радикальных средств для продления человеческой жизни пока не существует. Вокруг этой темы много шума, но реальных достижений нет. Лучше витаминов пока ничего не придумали. Конечно, люди стали жить дольше, но это главным образом потому, что появились лекарства, снимающие высокое кровяное давление, облегчающие осложнения диабета, болезни Паркинсона и т.д. Или, скажем, хирурги научились шунтировать сердце, пересаживать органы. Этот процесс будет развиваться и в дальнейшем. В результате в XXI веке люди будут жить до 100 - 110 лет.

Мой простой совет: занимайтесь гимнастикой и употребляйте в достатке витамины.

- Сюда входит и работа на огороде?

- Конечно. У нас с женой "шесть британских соток" - огородный кооператив, расположенный недалеко от нашего дома. Несколько раз в неделю ходим на наши грядки. Вон какую тыкву вырастили! А еще помидоры, капусту, баклажаны, кабачки, свеклу. Все семена - из России...

Налбандян Зураб, соб. корр. "Труда".

Вернуться