Неправильное знание хуже, чем незнание.  А. Дистервег.
Ретроспектива
Хранилище забытых новостей

Российская газета.   |    Четверг, 6 января 1994 года.
Ядерный остров
Василий Васильевич Стекольников
 

Главный конструктор реакторов Василий Стекольников о прошлом, настоящем и будущем атомных станций России.

В своей жизни Василий Васильевич давал интервью лишь однажды, да и то в Америке. По приезде главный конструктор, естественно, оказался в центре внимания не только коллег, но и газетчиков. Одному из них удалось "разговорить" Стекольникова. На следующий день интервью было опубликовано, и каково же было удивление Стекольникова, когда он прочел в нем то, о чем и не говорил! Вот тогда он я дал зарок: "Никаких интервью!" Ну а так как Василий Васильевич - человек резкий, слов подобающих не подбирает, он добавил несколько "крепких выражений" и с тех пор в контакт о журналистами не вступает.

У нас же сложились иные отношения. Несколько раз мы вместе бывали на АЭС, на различных конференциях, разговаривали о житье-бытье, иногда вместе поднимали по чарке водки. Но ни разу я не просил его об интервью, и в конце концов Стекольников не выдержал: "А почему?" Я честно признался: не хочу омрачать наши добрые отношения. Он довольно хмыкнул и уже к "проблеме интервью" не возвращался... Но тут случился юбилей "Атомэнергоремонта" - организации, что выполняет, пожалуй, самые сложные и опасные работы на АЭС. Так случилось, что мы много времени проводили вместе. И в конце концов Василий Васильевич "раздобрился": он согласился поговорить откровенно и о проблемах, связанных с атомной энергетикой, и своей работе в ней.

-Василий Васильевич, кто вы?

-Интересный вопрос... Но я и сам не знаю: то ли русский, то ли вепс... Это те, кого Чингисхан не завоевывал. Предки - из-под Пскова, тех мест, которые всегда считались "исконно русской землей". Там наша деревня. Я долго не мог туда поехать - некогда было, а затем добрался до тех мест - красивейшие пейзажи... Но вас не это интересует, потому отвечу прямо: с 1962 года я был главным конструктором "Гидропресса" и директором одновременно. За 25 лет все сделали своими руками, а потому сейчас фирма выглядит весьма представительно - производственных площадей только 48 тысяч квадратных метров. 19 стоквартирных домов, два детских сада... Настоящая была работа!

-Странное название "Гидропресс"…

-Условное... Точнее - секретное. Такими мы были с 1946 года, когда начали заниматься реакторами. Если говорить о "сухом остатке", без мелочей, это ряд исследовательских реакторов, первый в мире парогенератор, затем парогенераторы для сибирских комбинатов - в Красноярске и Томске, потом ВВЭРы, в частности 35 штук "440", 19 "миллионников" и три модификации реакторов для военных моряков. Американцы называли их "Альфа", в конгрессе тогда у них даже суматоха началась: почему русские их опередили?.. Кстати, за эти реакторы мне Героя Социалистического Труда дали.

-Странно, за военные реакторы - героя, а за ВВЭРы - нет?

-Лауреатом стал... "Гидропресс" - это первый контур, то есть "ядерный остров". Тут мы хозяева. В общем там, где радиоактивность, работаем, а если ее нет, нам неинтересно... Там царствуют другие.

-Василий Васильевич, как вы стали главным конструктором? Только начните с "нуля"…

-Я закончил техникум в Калинине. Меня всегда влекли тепловозы, паровозы. Но на энергомаш, на котельный факультет я пошел по иной причине: стипендия там была выше, а я к тому времени остался один - и мать, и отец умерли. Так что по своему высшему образованию я котельщик. А учился неплохо, почти с отличием закончил...

После института направили нас в "Нефтеаппаратуру". Не спрашивали-тогда нужен был керосин для реактивной авиации. Это в Подольске. Начали мы чертежи чертить. А ребята, начальники отделов, попались очень хорошие! Отличную школу мы прошли... А первое, что они сказали: "Забудь о том, чему учили! Голова есть - вот ею и думай!" В отделе мы по два университета закончили - нет, не преувеличиваю!..

В ноябре 1954 года после двухмесячной проверки меня и перевели в "Гидропресс", правда, он тогда без названия был - просто предприятие под номером... И назначили сразу старшим инженером. Зарплату положили большую - 180 рублей. Почему-то стал быстро расти - вскоре уже был начальником отдела.

-А какая была первая работа по "атомной тематике"?

-Каналы для расхолаживания на подводных лодках. Я кое-что придумал новое - мне сразу и премию дали. Хотя, честно говоря, эта тематика меня не очень интересовала… Однако в то время существовало понятие "надо", а потому делали все, что требовалось, тем более что я был начальником отдела водяных реакторов, а другие ребята командовали судовыми установками… Но тем не менее бросили меня на лодки, и что любопытно- получилось! Изобрел я тогда компактную установочку, по-моему, до сегодняшнего дня используется… Приятно это знать…

А вообще-то первая моя конструкция-колонна высотой 28 метров, весом около 800 тонн. Это для нефтеперегонки. Там нужно было устойчивость ее рассчитать, кольца жесткости и т.д. Я все по формулам рассчитал, а потом смотрю-что-то не так. И кое-что добавил от себя. И прав оказался!.. Нет, не перестраховка это, а инженерная интуиция. В нашем деле без нее не обойдешься…

В те времена мы "хулиганили". Трубу для нефтеперегонного завода сделали, метров 40 высоты. Мы новую "развертку" ее придумали - большая экономия металла получилась… А все почему, знаете? Мало получали, вот на рацпредложениях, то есть премиях, и держались в молодости. Потом это очень пригодилось в настоящей конструкторской работе- стереотипов не было в голове, все время хотелось новое придумать. Так сказать, подготовка к супернастоящей работе.

-И это время пришло?

-Конечно. Атомная подводная лодка. Семнадцать лет жизни. Представляете, сколько начальников прошло?! А неприятностей? То вибрация, то перевес... Но все-таки добились! Когда в Кремле на заседании военно-промышленной комиссии меня спросили: "Ну как лодка?", я ответил: "Будет сделана! Верю, что получится первоклассная субмарина". Потом и кровью она нам досталась... Но когда спускали ее, плакали. Не я один - многие... То ли от счастья, то ли от пережитого, но плакали… Снег шел, ночь - это чтобы враги не засекли! - а мы эту лодку спускаем на воду и плачем, потому что семнадцать лет отдано ей...

Я никогда раньше никому об этом не рассказывал - даже жене, а вам это говорю, чтобы вы поняли, как тяжело достается звезда Героя. Это только негодяи могут утверждать, что звезды направо и налево раздавали. Может быть, кому-то и доставались они даром, а нам, конструкторам и ученым, каждая из них стоила многих лет пота и крови, инфарктов и боли, бессонных ночей и всего, чего мы сами себя лишали в жизни, чтобы сделать нужное стране, народу.

-А почему так трудно было эту лодку делать?

-Конкуренция большая. Доллежаль работал, другие главные конструкторы. А они уже академиками стали. Героями, авторитет большой. К их мнению очень прислушивались, а тут какой-то Стекольников... Надо было доказать, что мы придумали лучше.

-Это было нечто принципиально новое?

-Конечно. Одно дело - вода, а у нас совсем новое. И тут же компактность установки, бесшумность и мощность большая. Совсем иной реактор. И лодка получилась "чистая" - ее в любом порту принять могут.

-Аварии были?

-Ну как без них! Но если сегодня авария, завтра я лез туда сам: что случилось? Но это только в нашем реакторе возможно, а у тех, у конкурентов, уже внутрь не сунешься. У нас альфа-активность: газетой накроешь, и безопасно. Гамма-излучения нет...

-А гражданскими реакторами занимались как бы "по совместительству"?

-На свой "личный счет" я записываю кипящий реактор, БОР-60, натриевый, целиком наш отдел делал. Компактный реактор получился... Лодочный - "120-й заказ"... Парогенераторы для Шевченко и теплообменники тоже… Парогенераторы для БН-600 в Белоярске… ВВЭР-440, ВВЭР-1000 и еще кое-что.. И всем этим я горжусь, не зря все-таки сорок лет оттрубил в атомной промышленности...

-Чем отличается конструирование реактора, к примеру, от автомобиля?

-Фактически ничем. Законы физики, механики одни. Единственная особенность именно ядерной части - остаточное тепловыделение, то есть после остановки реактора он продолжает еще очень мощно выделять тепло. Обычную печку остановил - через час-другой она станет холодной, а реактор еще сто лет будет "теплым". Остаточное количество энергии чрезвычайно велико, и ею надо управлять.

-Я думал, вы скажете о радиации.

-Конечно, радиационная опасность существует. Это реальность, с которой надо считаться и обязательно учитывать. Однако законы физики, повторяю, действуют, значит, мы обязаны их не бояться, а учитывать. Для этого наука и существует. И надо создавать надежные конструкции. К сожалению, сейчас я пришел к выводу, что мы не можем видеть деградацию материала во времени. Нет такой науки. Я назвал бы эту отрасль "жизнь материалов". Почему графит работает только сорок лет? Больше никак не получается... В общем, материалы, как и человек, стареют и выходят из строя. 70 лет живем, а двести не получается. Почему? Нет ответа пока на этот вопрос-и для человека, и для материала.

-Очевидно, вы все-таки забыли о Чернобыле. Разве не это главное в атомной энергетике?

-Моей вины в Чернобыле нет... Конечно, в причинах и следствиях катастрофы разобраться надо, но не так, как иногда делает ваш брат журналист. Зачем писать о козе с двумя головами, если она родилась на свет до Чернобыля?! Или о том, что он, журналист, готов смотреть телевизор - и это было напечатано! - при свечах?!. Беда большая случилась в Чернобыле, очень большая, но нельзя спекулировать на трагедии, нельзя!

-Это последствия... Но тем не менее авария произошла, не так ли?

-Это хулиганство.. То же самое, что ехать на автомобиле без тормозов. Один раз вам все-таки удается добраться до дома, но на следующий вы обязательно попадете в катастрофу. К сожалению, атомщики частенько ездили без тормозов, надеясь, что все обойдется... Для меня ясно: виновны те, кто управлял реактором в Чернобыле. Тут и спорить не следует. Но и сам реактор, конечно, имел крупные недостатки. Он разгонялся, то есть когда аварийные стержни сбросили, вместо того чтобы заглохнуть, реактор начал разгоняться. В этом вина конструкторов и ученых. И это тоже нужно признать... Но все-таки главное: нельзя было так небрежно обращаться с реактором. Это же динамит.

-С вашими такое возможно?

-Нет.

-Василий Васильевич, что будет с атомной энергетикой через пятьдесят Лет, как вы думаете?

-Думаю, что "быстрые реакторы", которые сами воспроизводят топливо, займут должное место в энергетике. А вот насчет термоядерных установок, где можно тоже получить большую энергию, есть сомнения. Там очень сложно с материалами, не все получается. В атомной энергетике сделано очень многое, создана необходимая база -от разведки урана до разнообразных установок. Это прежде всего заслуга Ефима Павловича Славского, который много лет руководил нашей атомной промышленностью и умел думать о будущем.

-Сейчас атомная инфраструктура разрушается?

-Делается большая глупость. Не по-хозяйски живем и работаем... Конечно, вопрос вопросов в атомной энергетике - безопасность. Вы не боитесь, когда едете на машине или плывете на пароходе, хотя и можете попасть в аварию и погибнуть. А ведь вероятность разбиться или утонуть намного больше, чем пострадать от атомной энергетики. Люди должны это понимать, а потом уже делать выбор.

-Как вы оцениваете сегодняшнее состояние атомной энергетики? Я имею в виду ее разделение - на российскую, украинскую, литовскую и т. д.?

-Извините за прямоту, но это преступление! То, что мы сегодня делаем с атомной энергетикой,- преступление против людей, против самих себя. Чего мы боимся? Считается, что под влиянием радиации возникнут генетические изменения, то есть начнется вырождение человечества. Для этого есть данные или точные выводы? Нет. Так почему мы так легко ими оперируем и используем сомнительные теории? Большие дозы радиации - это понятно. Шестьсот рентген-и вас нет... Но малые дозы, убежден, вреда не приносят. Вся история человечества - от древнейших времен! - прошла под более сильным облучением, чем те нормы, которые у нас установлены на АЭС. Так что речь надо вести о психологии, а не о реальном воздействии радиации.

-Я спрашивал о состоянии АЭС в России и на Украине.

-Мы привыкли болтать о безопасности: мол, начинается она с добычи руды и кончается захоронением отходов. АЭС где-то в середине. Так что говорим о безопасности много, а занимаемся ею лишь по принуждению, без приказов и распоряжений высшего руководства ничего не делаем… Приведу такой пример. В Германии на "Норде" мы занимались с активной зоной. Надо было посмотреть 30 кассет, что там происходит. Вытащили штук шесть-семь. Я просмотрел их, и мне стало все ясно. Говорю: не надо больше... А немец упрямится: нет, до тех пор, пока все кассеты не достану, будем работать - у него так написано... По сути дела он прав, а я махнул рукой и ушел. Получается: люди по-разному одно и то же воспринимают. Наверное, нам, русским, все-таки "палка" нужна, тогда мы начинаем "вертеться", как ни прискорбно сие признавать...

-Будучи главным конструктором, вы часто использовали "дубинку"?

-Бывало... Своего близкого товарища пару раз до слез доводил. Говорю: сделай то-то и то-то. А он в ответ: не мое, мол, дело, а начальника другого отдела. Я настаиваю, а он не соглашается. Тогда я ему объясняю, что не могу - а мы друзья! - работать с человеком который мне не подчиняется, и поэтому освобождаю его от должности.

-И освободили?

-Конечно... А он же заслуженный человек, лауреат... Ну все его защищать, отстаивать. Потом он приходит ко мне, расплакался. Я приказ отозвал.

-А совесть до сих пор мучает?..

-Нет его уже в живых... Но дисциплина в нашем деле необходима и ответственность тоже. А посему приказы главного конструктора следует выполнять... К сожалению, нам, то есть главным конструкторам, приходится принимать "интеллектуальные" решения, подчас необычные. И их необходимо выполнять хотя зачастую очень многие люди с ними не согласны. Поэтому нам нужно быть "жесткими", иначе ничего не получится.

-Сейчас ваши реакторы где работают?

-Попробуем пересчитать. Начнем с Болгарии - там шесть блоков. Венгрия - четыре блока. Чехословакия- четыре. В Германии работали четыре блока, а пятый пускался, но теперь их сняли… В Финляндии - два блока. Теперь у нас: на Кольской - четыре, в Воронеже - два, на Ровенской - два, ну и еще есть... К великому сожалению, строительство новых блоков законсервировано, а ведь именно эти реакторы наиболее совершенные. Мы учли все недочеты в прошлом, создали надежные машины, и именно на них и обрушилась общественность. Считаю, что большая ошибка делается. Ох, как будем сожалеть в недалеком будущем о нынешней ошибке!

-Вы знакомы с зарубежными реакторами?

-Конечно. Видел их в Италии, Франции, Бельгии, Японии, Германии. США. И полазил везде, пощупал собственными руками, посмотрел до деталей каждый аппарат - все-таки интересно, что они придумали получше нашего... Есть страшный враг конструктора- вибрация. В Бельгии даже уговорил их начальство, чтобы под реактор пустили,-мне надо было пощупать, как именно идет вибрация в трубопроводах. Они долго возражали, но я все-таки уговорил-полез, пощупал. Одна проблемка была с ней...

-Можно ли сравнивать их и нас?

-Мы начинали проектировать реакторы буквально "с нуля". По крайней мере я. Человека четыре знали, что нужно делать,- Курчатов и его ближайшие соратники. Они как ученые все подсчитали, а нам надлежало делать конкретные конструкции. Со временем пришли опыт и более глубокое понимание тех процессов, что идут в реакторе...

Сегодня мне представляется, что наши ученые и конструкторы ни в чем не уступают западным которые прошли тот же путь, что и мы. В чем-то они добились успехов, опередили нас, но есть немало областей, где им предстоит учиться у нас. Так что преклоняться перед Западом не могу и не хочу. Сотрудничать на равных мы с ними будем, от этого польза всем. А если кто-то доказывает, что они "лучше" или мы,- такие люди никакого отношения к науке и технике не имеют. Чаще всего так рассуждают политики. Причем плохие...

Знаю точно: в истории развития атомной энергетики за десятилетия мы никому и никогда не уступали. И этим имеем право гордиться,

Владимир ГУБАРЕВ.

Вернуться
© 2008, Деревенька моя...
Контакты: liswlad@pochta.ru
При перепечатке ссылка на сайт обязательна.
Сайт создан в системе uCoz