Как-то она призналась: "Если откровенно, то интеллект - не сильная моя сторона. Моя сильная сторона - интуиция и талант, который на самом деле не что иное, как интуиция". Если со второй частью самооценки и можно согласиться, то первая, скорее, - "реверанс" ироничного ума Виктории Токаревой - успешной писательницы, которая пишет захватывающую повесть - о Любви, о Мужчине и Женщине...

Она встречает меня у припорошенного снегом зеленого забора. Утоптанная тропинка раздвоилась стрелой меж высоченных берез и елей. Рядышком уткнулись друг в друга два дома: один, по современным понятиям, - коттедж, второй - старый, видавший виды. Это его Мария Владимировна Миронова назвала "бензоколонкой". Знаю, что именно здесь живет и работает Токарева. В чем секрет читательского голода на Токареву, неубывающего тиража ее книг? С этого вопроса начинается наш разговор с Викторией Самойловной.

- Видимо, это объясняется тем, что для многих я - "специалист по любви". Хотя сама себя таковой не считаю. Да, в своих произведениях я говорю о мужчинах и женщинах, поскольку они - главные персонажи жизни. И это то, что не теряет к себе, скажем так, рыночного интереса. Я писала во времена Хрущева, Брежнева, потом началась перестройка: изменился строй, а вместе с ним - решительным образом - многие понятия и представления. Идеологизированная литература утонула, как Атлантида, погребя в своих волнах даже тех, кого недавно мы почитали пророками, мессиями своего времени. Написанное ими в доперестроечные времена, ныне не более чем историко-архивный материал, по которому можно изучать ту эпоху. Взаимоотношения же мужчины и женщины интригуют при всех режимах. Хотя и они подвержены определенным метаморфозам. Одна из моих последних работ - это роман между обеспеченной женщиной, которая вписалась в сегодняшнюю жизнь, и мужчиной-неудачником. Они как бы и пара, но материальная разница не дает им соединиться. Думаю, объяснение в недавно услышанной фразе: "Деньги - это "отчеканенная" свобода. Количество купюр взаимосвязано с количеством свободы: большие деньги - это большая свобода". Хотя большого счастья они не всегда прибавляют, но уж и не убавляют...

Но давайте продолжим разговор о "непотопляемой" литературе. Понимаете, читательский интерес, когда пытаешься вычислить его аналитически, занятие безуспешное: он или есть, или его нет. Предположим, ныне модный в литературе секс у меня не "прописан". А Ерофеев так откровенно-обильно пишет о сексе, что начинаешь сомневаться в его мужских достоинствах. Но, как бы то ни было, есть спрос и на ту, и на эту литературу: печатают и Ерофеева, и меня. Вообще человек и его имя живут совершенно врозь. Вот и я обитаю в своем маленьком деревянном домике за зеленым забором - моим монастырем - и совершенно не знаю, что со мной происходит вне его. Но когда я выезжаю, кто-то подходит, говорит какие-то слова. Меня же при мысли, что ради этих слов положена целая жизнь, охватывает тоска. Моя знакомая девятилетняя девочка, внучка Чухрая, на вопрос: "Маруся, ты хочешь быть знаменитой?" - ответила примерно так: "Зачем мне внимание людей, которых я больше никогда не увижу? Мне надо, чтобы рядом были те, кого я люблю, моя семья". Представляете, это понимает ребенок, а я - нет. Мне всю жизнь хотелось быть знаменитой: в детстве, в юности... Я могла ради этого почку продать: слава Богу, обошлось - известность сама нагрянула ко мне.

- Вы ведь действительно в одночасье проснулись знаменитой. Ваш первый рассказ - "День без вранья" - принес вам популярность не только самого молодого талантливого прозаика, но и сценариста. Неужели вы были настолько правдивы и нетерпимы ко лжи, что выбрали прологом к литературной деятельности столь своеобразное "программное заявление"?

- Моя собака, когда идет снег, подпрыгивает и старается схватить кружащиеся в воздухе снежинки. Так и мне удалось каким-то образом зацепить ложь, которая носилась в воздухе, настроить свою "антенну" на волны неправды и даже написать об этом. И это не была случайность: так должно было произойти, поскольку в жизни все предопределено твоей "внутренней дискетой". Феллини гениально сказал по этому поводу: "Я никогда ничего не делал для того, чтобы случилось так, как случилось: просто ехал на поезде от одной станции к другой, а вокзалы уже стояли". Вот и мои, уготованные мне вокзалы стояли... В личной же жизни так складывалась ситуация, что я порой врала. Понимаете, есть такая категория, как компромисс, который у нас, у совков, считается качеством, к разряду добродетелей не относящимся. Как-то Андрей Кончаловский заметил: "Компромисс - это высшая способность ума". Река не течет ровно, как бревно: она извивается, куда-то сворачивает, перекатывается, бурлит на порогах, но движения своего не прекращает. Так и жизнь. Так и мы плывем по этой реке жизни, где без этой "высшей способности ума - компромисса" сложно не только нам, но и нашим близким. Собственно, компромиссом был и ВГИК, когда не приняли в Литинститут. Но холера литературная так ломала, что пошла на сценарный факультет.

- Литература и кино равнозначимые для вас величины?

- Литература - образ жизни, а кино было времяпрепровождением: оно давало возможность заработать на семью, да и тщеславие утоляло. Сегодня занимаюсь только литературой. Недавно услышала беседу Любимова, который спросил у своего друга Капицы-отца: что в человеке умирает последним? И тот ответил: память. Понимаете, у меня сейчас "пошел возраст внуков". Если раньше, в молодости, казалось, что ты не можешь без кого-то обойтись, без тебя кто-то не может обойтись, все время куда-то бежишь, хочешь объять необъятное... То сейчас совершенно другие ценности, и основная из них, как и тогда, - моя профессия.

- И все-таки слишком щедро отбрасывать киношный период вашей жизни, когда были созданы такие великолепные ленты, как "Мимино", "Джентльмены удачи"...

- Тот период я называю данелиевским, хотя с Данелией я познакомилась намного раньше, будучи студенткой ВГИКа, когда на "Мосфильме" решили снять картину по рассказу "День без вранья". Счастливая кинематографическая судьба этих картин - от нашего тогдашнего состояния молодости и влюбленности.

- О вашем романе и сегодня немало разговоров, тем более что Данелия был тогда женат на актрисе Любови Соколовой. Скажите: как "сосуществовал" такой "треугольник"?

- Все "треугольники" сосуществуют одинаково: стороны страдают. Но за те десять лет я написала свои лучшие повести и рассказы. Данелия снял лучшие фильмы. А Люба Соколова сыграла лучшие роли. Видимо, страдания - это работа души. И если они не ломают человека, то формируют его. Однажды Людмила Максакова мне сказала: "Мою жизнь определяли мои дети". Я могу сказать то же самое. Я хотела быть там, где хорошо моей дочери. Я там и осталась. Понимаете, в природе не встречается чисто женских и чисто мужских индивидов. Женщина сочетает в себе мужские черты, мужчина - женские. И, как правило, женственный мужчина соединяется с мужественной женщиной, и наоборот: слабая женщина ищет пару в сильном мужчине. Я - сильный человек, поэтому возле меня были всегда слабые, они мне и нравились.

- Но неужели вам не хотелось, чтобы рядом с вами был сильный мужчина?

- На флагштоке моего барака постоянно реял флаг любви, и мне, конечно, хотелось, чтобы рядом был "мужчина с корабля", о котором мечтает героиня моего рассказа "Один кубик надежды". Но мало ли о чем мечтается и чего хочется. От предначертанного судьбой не уйти.

- Скажите, о чем вы думаете, когда встречаетесь с былыми возлюбленными?

- Нагибин сказал: "Обесценивать свое прошлое - удел ничтожных личностей". Мое прошлое питает меня и сегодня. Все, что я пишу, так или иначе исходит из прошлого. Человек проживает несколько возрастов. Индусы определяют их так: воин, родитель, а дальше - время осмысления, созерцания. Все "игры" сыграны, и мне некуда нестись с вытаращенными глазами. Очень точно по этому поводу написал Володин: "Она еще бежала, а я уже набегался. Печальный марафон". Но это так интересно - с высоты времени посмотреть, какая же ты была дура... Но... об этом можно хорошо написать. И я это сделаю, потому что хорошо можно написать о том, что ты сама выстрадала. Вот вам еще один ответ на вопрос, почему мои книги покупают. Да потому, что там - натуральный, экологически чистый продукт.

- Я знаю, что ваш зять - известный кинорежиссер Валерий Тодоровский. Не пытались наладить семейный бизнес в кинематографе? Насколько вам интересно современное кино?

- Так случилось, что у меня в семье два кинематографиста: Тодоровский-старший и Тодоровский-младший. Оба они работают в разной манере. У Петра Ефимовича опыт жизни, войны - это самые сильные его впечатления. Отсюда и его фильмы, замешанные на чистых маслах чувств. Вот мы оба с ним - романтики рядом с Валерой. Он - современной формации, но при этом сочетает в себе такие серьезные достоинства, как ум и талант. Но у него нет болезненно-прекрасного отцовского опыта, я имею в виду трагический опыт войны, но есть осмысление действительности и чутье, талант человека. И с моей точки зрения, он делает интересное кино. Я, например, не поклонница фильма "Страна глухих", но не могу не признать: это - высокопрофессиональное, эксклюзивное кино. Как в 60-е годы было несколько гениев - Тарковский, Герман, Сокуров и остальная "жировая основа", так и сейчас есть яркие, интересно работающие личности. Мне нравятся Хотиненко, Месхи... Работать с Валерием Тодоровским не стала бы, потому что между тещей и зятем, как правило, существует незримо присутствующий предмет, на который они оба претендуют: это - дочь. Я претендую на нее всей прожитой жизнью, а он претендует на чисто виртуальном уровне. И хотя мы оба творческие личности, откинуть это невозможно. Однажды мы попытались размять одну историю, я была в восторге от того, как он мыслит, ходит, смотрит, но ничего не получилось: между нами много разного.

- Вот вы говорите о сугубо житейских взаимоотношениях тещи и зятя. Неужели и вас не минула сия чаша?

- Конечно, нет. Это непростая миссия - быть тещей, а уж хорошей - тем более. Надо приучить себя не вмешиваться в жизнь молодых и помогать им. Я делаю и то и другое: я идеальная теща и идеальная бабушка.

- С тещей Викой Токаревой можно "смириться". Но я, зная молодую, красивую Вику Токареву, которой зачитывалась, не могу воспринять ее бабушкой. Легко ли было вам самой осознать себя в этом качестве?

- Природа определила время для цветения, завязи плодов, их созревания и сбора, потому не надо препятствовать ее законам: это все равно что ставить табуретку между рельсами на пути идущего поезда. Табуретка будет снесена. Схватку со временем не выигрывал никто: мудрость - соответствовать ему.

- Неужели вы можете добровольно отречься от романа? А как же тогда с "любви все возрасты покорны"?

- Надо понять, что солнце светит другим. Потому что есть время разбрасывать камни и время собирать камни. Невозможно же цветение вишни в сентябре.

- А вдруг найдется тот, кто постучится к вам в дверь?

- Я дам ему чаю.

- В одном из своих рассказов вы написали: люди не любят тех, кто живет иначе, чем они. Ваш нынешний уединенный образ, вдали от суеты "света", не внушает окружению подобные чувства?

- Я никогда никому не мешала жить. Я никогда никуда не лезла. Поэтому у меня нет врагов. А как я живу - какое кому дело? Меня ценят за результат труда. Мне удалось сегодня поставить хорошую "точку" в новом рассказе, и я - счастлива.

- В чем вы видите предназначение женщины?

- Предназначение женщины в том, чтобы кому-то скрасить жизнь, а кому-то испортить.

- Одиночество женщины - как ей уйти от этого?

- Никак. Одиночество - хорошая вещь, если оно кратковременно.

... Она вышла проводить меня. И вдруг, словно споря с какими-то своими мыслями, сказала: "Допишите в конце материала: нет разницы между молодым человеком и немолодым, если они оба в дороге..."

Мамедова Майя